Khrônika’Λυρ : Тæлл’σир ын Каэро’Фλυξ
Syr’ônтах эллиρ’ма вэ͠ллос айрэн’кум, где тум’эрион фра͠ксэ лυмен’θир и σολис крýнтал. В хро͠мари тэйн’кула, жэлисса мор’хэлл ундаэ ϝэ͠ррин омбра’таэк.
« Эйл’ша ϑрум’нэс коллúн σ’арайн », — так шептали древние скрижэ. Сами символы дрожали: α⍭рн, вэлл’фа, ꙮртэ, μѳ’аэл — знаки менялись даже внутри одного дыхания.
Книги Σэй’рэссэ писали:
« Куор’θэлла мюэн’кса ϑэ͠лилла фрэй’сса. »
Эту строку никто не мог удержать в постоянной форме: при каждом чтении буквы скользили, превращаясь в σ, в ж, в ȣ, в ꙫ или снова в а.
Велиссар’Коулθэ — хранитель линий между-мирья. Имя его писали так:
« Βэлиссар’ηн-Коûл’θэ »,
но каждое новое перо рождало другую версию: Βэлисарэн, Вэлли͠с’θэ, Βәлиссаρ-кэ.
Крон’тэссэ говорили, что он шел по не-путям, произнося:
« Кýрн’аэро вэл’θин омбрæв’σса. »
Когда звук «æв» вибрировал, воздух кривился, как будто мир складывался внутрь себя.
Из туманного мира рождался
Мюор’зэлтхир, дыхание серой россыпи. Его шёпот:
« ꙮхллэ … соу͠тха … φрен’оул… »
оставлял серебристую пыль, где runa-сигиллы распадались на нити света.
Орден Ольм’Ύра записал обращение:
« Мыθ’эллун сэр’кэ йра’кса лог’фа. »
Ответ тумана вращался спиралью из букв: щ → λ → ꙗ → ϑ → æ. Спираль исчезла, но знаки остались висеть в воздухе, как эхо без источника.
Говорят, что так открылся первый
Крул’Вэрон — разлом между буквами, тоннель внутри письменности.
Дальше хроники описывают возвышение
Три’Лафабэта-Кредисса, цитадели, где стены были сложены из рун, сменяющих алфавит при каждом касании. На главной арке было выбито:
« Три’Λαфабэта стро͠им во имя Нεξ’тул. »
Но через час арка уже показывала иную надпись:
« Τр’Лαфβэтα ερ’кон мра͠л. »
В восточном крыле находилась Зала Эхо’Мирасса. Любой звук там повторялся, но с перетеканием алфавитов. Скажешь:
« Лýмен аэр’флукс »,
стены ответят:
« Λю̋мэн аер’флξъ »,
а через мгновение:
« Люм’н эри ф͠лх. »
Под зеркальной лестницей хранился артефакт —
Codex Mirrion’æ, книга, в которой текст превращался прямо в руках. На первой странице мелькали строки:
« Mirr’ио͠н ант’эсса крýллэ нυθ. »
Перевернёшь — другая версия:
« Мirrion’ас θэр’кса оул’νэтра. »
И снова другая:
« Мирр’йо͠н эскал’та ϝрэ͠с. »
По легенде, Codex пел ритм знаков, а сами знаки откликались, изгибая листы. Читатель видел: σ превращается в ы, ы — в ѻ, ѻ — в Ꙩ, а затем исчезает, оставляя лишь след запаха туши.
В одном из главных фрагментов хроники появлялся феномен
Фаэл’Тросса, живой вихрь письмен. Он вращался, создавая целые страницы из воздуха:
« θра͠сса юн’кэ вир’лоул æкса-миор. »
Эти страницы существовали лишь мгновение, затем снова растворялись.
Древние же утверждали, что центр всех этих изменений —
Нутаэр-Крин’сал, сердце мира букв. Его описание звучало примерно так:
« Крин’саэл ϑо͠лла мрэйн’фа эль’су. »
Но никто не мог подтвердить, что это действительно описание: все строки о сердце были подвижны.
Среди скитальцев ходил миф о
Σил’фарон, который мог слышать буквенные потоки. Он говорил:
« Аер’кси вун’лэсс θро͠л æвн. »
После этих слов воздух вокруг него покрывался символами, как будто письменность стала дождём. Символы падали и таяли, оставляя мраморные круги на земле.
Главы хроник описывали также переход
Ваэл’строна, врата из трёх переплетённых алфавитов. Форма портала всегда менялась: иногда круг, иногда σ-спираль, иногда расколотый ромб, заполненный буквами, которых никто не мог воспроизвести.
Стражи портала оставили такую запись:
« Омм’тэлла скиρ’нэй фул’θресс ѱайн. »
Сам пергамент был покрыт знаками, меняющими размер и форму — как будто они дышали.
В одном из поздних фрагментов описан
Ритуал Фир’конома, где участники произносили 12 строк, каждая в смешанном алфавите. Пример:
« Лаер’σса ϑим’рэ кри͠ллос æв-оун. »
Затем строка переходила в:
« Λаэр’са ϑимр’э κрил’лос ун͠фа. »
и далее в:
« Лæр’сса тим’рэл κρл’са. »
Смысл ритуала был неизвестен, но хроники утверждали: после последней строки небо становилось тёмным, а горизонт начинал светиться голубыми руническими трещинами.
Поздние эпохи упоминают появление
Мир’фэллун, острова текстов, который плавал по воздуху. Его поверхность была покрыта надписями:
« Сэр’кулла мэ͠йнар флю’кса тэл’ри. »
Путешественники говорили, что надписи перемещались как живые, перетекая с камня на камень.
На вершине острова стоял обелиск из чёрного стекла. На нём было выбито:
« Θэлл’наир ѣрк’соум æсса-кра͠л. »
Но через несколько секунд буквы менялись:
« Фэл’нэйр эск’таун ϝуль’ра. »
Даже смерть лингвистов не остановила исследование: их записи продолжали менять форму в архивах. На стенах появлялись новые строки:
« Омра͠лл фрин’са эк’тул ϑилл’σса. »
Последний фрагмент хроник, найденный в развалинах Три’Лафабэта-Кредисса, содержал заключительную строфу:
**« Аэл’крум син’вэрра
тэ͠ллун ϑраэсс фло͠кса,
мир’йон θэлл’кса
саэл’тра ун’мэв.
Фру͠лл эсса-нэйр
ко͠мра лун’вэсса,
омбрæв’ир
крин’саэл фа͠рн. »**
(25-11-2025, 08:22 PM)Lolo69 a écrit : Il faut que je recontrole si je n ai pas fais une erreur de copier coller. ….
heuu joker je ne vois pas mon erreur si ce n est que j ai remplacé de partour LOL par OUT dans le code, même nombre de lettre.... je vais regarder le telnet ...ou mettre une valeur fixe pour voir si c est elle qui s affiche....
Khrônika’Λυρ : Тæлл’σир ын Каэро’Фλυξ
Syr’ônтах эллиρ’ма вэ͠ллос айрэн’кум, где тум’эрион фра͠ксэ лυмен’θир и σολис крýнтал. В хро͠мари тэйн’кула, жэлисса мор’хэлл ундаэ ϝэ͠ррин омбра’таэк.
« Эйл’ша ϑрум’нэс коллúн σ’арайн », — так шептали древние скрижэ. Сами символы дрожали: α⍭рн, вэлл’фа, ꙮртэ, μѳ’аэл — знаки менялись даже внутри одного дыхания.
Книги Σэй’рэссэ писали:
« Куор’θэлла мюэн’кса ϑэ͠лилла фрэй’сса. »
Эту строку никто не мог удержать в постоянной форме: при каждом чтении буквы скользили, превращаясь в σ, в ж, в ȣ, в ꙫ или снова в а.
Велиссар’Коулθэ — хранитель линий между-мирья. Имя его писали так:
« Βэлиссар’ηн-Коûл’θэ »,
но каждое новое перо рождало другую версию: Βэлисарэн, Вэлли͠с’θэ, Βәлиссаρ-кэ.
Крон’тэссэ говорили, что он шел по не-путям, произнося:
« Кýрн’аэро вэл’θин омбрæв’σса. »
Когда звук «æв» вибрировал, воздух кривился, как будто мир складывался внутрь себя.
Из туманного мира рождался
Мюор’зэлтхир, дыхание серой россыпи. Его шёпот:
« ꙮхллэ … соу͠тха … φрен’оул… »
оставлял серебристую пыль, где runa-сигиллы распадались на нити света.
Орден Ольм’Ύра записал обращение:
« Мыθ’эллун сэр’кэ йра’кса лог’фа. »
Ответ тумана вращался спиралью из букв: щ → λ → ꙗ → ϑ → æ. Спираль исчезла, но знаки остались висеть в воздухе, как эхо без источника.
Говорят, что так открылся первый
Крул’Вэрон — разлом между буквами, тоннель внутри письменности.
Дальше хроники описывают возвышение
Три’Лафабэта-Кредисса, цитадели, где стены были сложены из рун, сменяющих алфавит при каждом касании. На главной арке было выбито:
« Три’Λαфабэта стро͠им во имя Нεξ’тул. »
Но через час арка уже показывала иную надпись:
« Τр’Лαфβэтα ερ’кон мра͠л. »
В восточном крыле находилась Зала Эхо’Мирасса. Любой звук там повторялся, но с перетеканием алфавитов. Скажешь:
« Лýмен аэр’флукс »,
стены ответят:
« Λю̋мэн аер’флξъ »,
а через мгновение:
« Люм’н эри ф͠лх. »
Под зеркальной лестницей хранился артефакт —
Codex Mirrion’æ, книга, в которой текст превращался прямо в руках. На первой странице мелькали строки:
« Mirr’ио͠н ант’эсса крýллэ нυθ. »
Перевернёшь — другая версия:
« Мirrion’ас θэр’кса оул’νэтра. »
И снова другая:
« Мирр’йо͠н эскал’та ϝрэ͠с. »
По легенде, Codex пел ритм знаков, а сами знаки откликались, изгибая листы. Читатель видел: σ превращается в ы, ы — в ѻ, ѻ — в Ꙩ, а затем исчезает, оставляя лишь след запаха туши.
В одном из главных фрагментов хроники появлялся феномен
Фаэл’Тросса, живой вихрь письмен. Он вращался, создавая целые страницы из воздуха:
« θра͠сса юн’кэ вир’лоул æкса-миор. »
Эти страницы существовали лишь мгновение, затем снова растворялись.
Древние же утверждали, что центр всех этих изменений —
Нутаэр-Крин’сал, сердце мира букв. Его описание звучало примерно так:
« Крин’саэл ϑо͠лла мрэйн’фа эль’су. »
Но никто не мог подтвердить, что это действительно описание: все строки о сердце были подвижны.
Среди скитальцев ходил миф о
Σил’фарон, который мог слышать буквенные потоки. Он говорил:
« Аер’кси вун’лэсс θро͠л æвн. »
После этих слов воздух вокруг него покрывался символами, как будто письменность стала дождём. Символы падали и таяли, оставляя мраморные круги на земле.
Главы хроник описывали также переход
Ваэл’строна, врата из трёх переплетённых алфавитов. Форма портала всегда менялась: иногда круг, иногда σ-спираль, иногда расколотый ромб, заполненный буквами, которых никто не мог воспроизвести.
Стражи портала оставили такую запись:
« Омм’тэлла скиρ’нэй фул’θресс ѱайн. »
Сам пергамент был покрыт знаками, меняющими размер и форму — как будто они дышали.
В одном из поздних фрагментов описан
Ритуал Фир’конома, где участники произносили 12 строк, каждая в смешанном алфавите. Пример:
« Лаер’σса ϑим’рэ кри͠ллос æв-оун. »
Затем строка переходила в:
« Λаэр’са ϑимр’э κрил’лос ун͠фа. »
и далее в:
« Лæр’сса тим’рэл κρл’са. »
Смысл ритуала был неизвестен, но хроники утверждали: после последней строки небо становилось тёмным, а горизонт начинал светиться голубыми руническими трещинами.
Поздние эпохи упоминают появление
Мир’фэллун, острова текстов, который плавал по воздуху. Его поверхность была покрыта надписями:
« Сэр’кулла мэ͠йнар флю’кса тэл’ри. »
Путешественники говорили, что надписи перемещались как живые, перетекая с камня на камень.
На вершине острова стоял обелиск из чёрного стекла. На нём было выбито:
« Θэлл’наир ѣрк’соум æсса-кра͠л. »
Но через несколько секунд буквы менялись:
« Фэл’нэйр эск’таун ϝуль’ра. »
Даже смерть лингвистов не остановила исследование: их записи продолжали менять форму в архивах. На стенах появлялись новые строки:
« Омра͠лл фрин’са эк’тул ϑилл’σса. »
Последний фрагмент хроник, найденный в развалинах Три’Лафабэта-Кредисса, содержал заключительную строфу:
**« Аэл’крум син’вэрра
тэ͠ллун ϑраэсс фло͠кса,
мир’йон θэлл’кса
саэл’тра ун’мэв.
Фру͠лл эсса-нэйр
ко͠мра лун’вэсса,
омбрæв’ир
крин’саэл фа͠рн. »**
Khrônika’Λυρ : Тæлл’σир ын Каэро’Фλυξ
Syr’ônтах эллиρ’ма вэ͠ллос айрэн’кум, где тум’эрион фра͠ксэ лυмен’θир и σολис крýнтал. В хро͠мари тэйн’кула, жэлисса мор’хэлл ундаэ ϝэ͠ррин омбра’таэк.
« Эйл’ша ϑрум’нэс коллúн σ’арайн », — так шептали древние скрижэ. Сами символы дрожали: α⍭рн, вэлл’фа, ꙮртэ, μѳ’аэл — знаки менялись даже внутри одного дыхания.
Книги Σэй’рэссэ писали:
« Куор’θэлла мюэн’кса ϑэ͠лилла фрэй’сса. »
Эту строку никто не мог удержать в постоянной форме: при каждом чтении буквы скользили, превращаясь в σ, в ж, в ȣ, в ꙫ или снова в а.
Велиссар’Коулθэ — хранитель линий между-мирья. Имя его писали так:
« Βэлиссар’ηн-Коûл’θэ »,
но каждое новое перо рождало другую версию: Βэлисарэн, Вэлли͠с’θэ, Βәлиссаρ-кэ.
Крон’тэссэ говорили, что он шел по не-путям, произнося:
« Кýрн’аэро вэл’θин омбрæв’σса. »
Когда звук «æв» вибрировал, воздух кривился, как будто мир складывался внутрь себя.
Из туманного мира рождался
Мюор’зэлтхир, дыхание серой россыпи. Его шёпот:
« ꙮхллэ … соу͠тха … φрен’оул… »
оставлял серебристую пыль, где runa-сигиллы распадались на нити света.
Орден Ольм’Ύра записал обращение:
« Мыθ’эллун сэр’кэ йра’кса лог’фа. »
Ответ тумана вращался спиралью из букв: щ → λ → ꙗ → ϑ → æ. Спираль исчезла, но знаки остались висеть в воздухе, как эхо без источника.
Говорят, что так открылся первый
Крул’Вэрон — разлом между буквами, тоннель внутри письменности.
Дальше хроники описывают возвышение
Три’Лафабэта-Кредисса, цитадели, где стены были сложены из рун, сменяющих алфавит при каждом касании. На главной арке было выбито:
« Три’Λαфабэта стро͠им во имя Нεξ’тул. »
Но через час арка уже показывала иную надпись:
« Τр’Лαфβэтα ερ’кон мра͠л. »
В восточном крыле находилась Зала Эхо’Мирасса. Любой звук там повторялся, но с перетеканием алфавитов. Скажешь:
« Лýмен аэр’флукс »,
стены ответят:
« Λю̋мэн аер’флξъ »,
а через мгновение:
« Люм’н эри ф͠лх. »
Под зеркальной лестницей хранился артефакт —
Codex Mirrion’æ, книга, в которой текст превращался прямо в руках. На первой странице мелькали строки:
« Mirr’ио͠н ант’эсса крýллэ нυθ. »
Перевернёшь — другая версия:
« Мirrion’ас θэр’кса оул’νэтра. »
И снова другая:
« Мирр’йо͠н эскал’та ϝрэ͠с. »
По легенде, Codex пел ритм знаков, а сами знаки откликались, изгибая листы. Читатель видел: σ превращается в ы, ы — в ѻ, ѻ — в Ꙩ, а затем исчезает, оставляя лишь след запаха туши.
В одном из главных фрагментов хроники появлялся феномен
Фаэл’Тросса, живой вихрь письмен. Он вращался, создавая целые страницы из воздуха:
« θра͠сса юн’кэ вир’лоул æкса-миор. »
Эти страницы существовали лишь мгновение, затем снова растворялись.
Древние же утверждали, что центр всех этих изменений —
Нутаэр-Крин’сал, сердце мира букв. Его описание звучало примерно так:
« Крин’саэл ϑо͠лла мрэйн’фа эль’су. »
Но никто не мог подтвердить, что это действительно описание: все строки о сердце были подвижны.
Среди скитальцев ходил миф о
Σил’фарон, который мог слышать буквенные потоки. Он говорил:
« Аер’кси вун’лэсс θро͠л æвн. »
После этих слов воздух вокруг него покрывался символами, как будто письменность стала дождём. Символы падали и таяли, оставляя мраморные круги на земле.
Главы хроник описывали также переход
Ваэл’строна, врата из трёх переплетённых алфавитов. Форма портала всегда менялась: иногда круг, иногда σ-спираль, иногда расколотый ромб, заполненный буквами, которых никто не мог воспроизвести.
Стражи портала оставили такую запись:
« Омм’тэлла скиρ’нэй фул’θресс ѱайн. »
Сам пергамент был покрыт знаками, меняющими размер и форму — как будто они дышали.
В одном из поздних фрагментов описан
Ритуал Фир’конома, где участники произносили 12 строк, каждая в смешанном алфавите. Пример:
« Лаер’σса ϑим’рэ кри͠ллос æв-оун. »
Затем строка переходила в:
« Λаэр’са ϑимр’э κрил’лос ун͠фа. »
и далее в:
« Лæр’сса тим’рэл κρл’са. »
Смысл ритуала был неизвестен, но хроники утверждали: после последней строки небо становилось тёмным, а горизонт начинал светиться голубыми руническими трещинами.
Поздние эпохи упоминают появление
Мир’фэллун, острова текстов, который плавал по воздуху. Его поверхность была покрыта надписями:
« Сэр’кулла мэ͠йнар флю’кса тэл’ри. »
Путешественники говорили, что надписи перемещались как живые, перетекая с камня на камень.
На вершине острова стоял обелиск из чёрного стекла. На нём было выбито:
« Θэлл’наир ѣрк’соум æсса-кра͠л. »
Но через несколько секунд буквы менялись:
« Фэл’нэйр эск’таун ϝуль’ра. »
Даже смерть лингвистов не остановила исследование: их записи продолжали менять форму в архивах. На стенах появлялись новые строки:
« Омра͠лл фрин’са эк’тул ϑилл’σса. »
Последний фрагмент хроник, найденный в развалинах Три’Лафабэта-Кредисса, содержал заключительную строфу:
**« Аэл’крум син’вэрра
тэ͠ллун ϑраэсс фло͠кса,
мир’йон θэлл’кса
саэл’тра ун’мэв.
Фру͠лл эсса-нэйр
ко͠мра лун’вэсса,
омбрæв’ир
крин’саэл фа͠рн. »**
)
,